Оксана Дмитриева: банки накопили огромные средства, но почти не выдают инвесткредиты бизнесу

Парламентарий подчеркнула, что председатель ЦБ Эльвира Набиуллина по-прежнему настаивает: компании должны развиваться за счёт своей прибыли, а кредиты на инвестиции — это большой риск для банков. Также Дмитриева назвала бюджетное правило «искусственным тормозом экономического роста», который приводит к избыточным заимствованиям. Согласно её подсчётам, накопленный за 24 года дефицит составил 8 триллионов, а прирост государственного долга — около 21 триллиона рублей, то есть в 2,5 раза больше. Деньги занимали под высокие проценты для того, чтобы вложить в ФНБ под низкие. В итоге расходы на обслуживание долга за этот же период в пять раз превышают доходы от размещения средств ФНБ. Подробности — в эксклюзивном интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с членом комитета Госдумы по бюджету и налогам Оксаной Дмитриевой.

Максим Морозов: Как вам кажется, чем можно объяснить сложившийся дисбаланс: большую часть инвестиций предприятия формируют из собственных средств, и только в районе 10-15% — по-разному можно оценивать — это банковские, заёмные деньги? Как можно выровнять данный дисбаланс?

Оксана Дмитриева: Я думаю, это парадоксальная ситуация: фактически доля банков, как источника финансирования инвестиций, около 10%. Не знаю, почему заместитель председателя ЦБ Заботкин насчитал 15%. Допустим, даже если 15% за счёт всех остальных долговых инструментов, с учётом облигаций и фондового рынка. Допустим, что это так. Это ничтожно мало.

Банковские инвестиционные кредиты в инвестициях меньше, чем объём прибыли банков, которая по прошлому году составила свыше трёх триллионов рублей. Инвестиции за счёт кредитов банков — от двух до трех триллионов. То есть меньше, чем прибыль по прошлому году. Это несопоставимо!

У банков скапливаются огромные средства и за счёт того, что приносят граждане, потому что граждане являются нетто-кредитором банковской системы: разница между депозитами физических лиц и кредитами физических лиц на протяжении многих лет составляет около 10 триллионов рублей.

Максим Морозов: Сглаживают ли ситуацию программы Минпромторга и Минэка, субсидированные льготные программы или прямые субсидии?

Оксана Дмитриева:

Мишустин много говорил о том, сколько предприятий получили субсидию за счёт Фонда развития промышленности. За всё время около 200-300 субсидий. Примерно такой же объём, измеряемый сотнями, по другим программам. А инвестиции осуществляют 20 тысяч предприятий!

Максим Морозов: Несопоставимо.

Оксана Дмитриева: Да. Сотни и 20 тысяч.

Максим Морозов: Как устранить дисбаланс?

Оксана Дмитриева: Нужно кардинально изменить не просто ключевую ставку, а вообще подход к банковской системе. Она работает неправильно. Банки получают свои доходы и маржу исключительно за счёт прямой либо косвенной подпитки от государства. Начнём с того, что они берут комиссию за любое перечисление. Это огромные доходы! Вы сами, если осуществляете платеж, платите комиссию. Совершенно немыслимый кругооборот денег между государством и банками за счёт того, что государство размещает различные облигации, ценные бумаги, а покупателями этих бумаг являются банки.

Государство всё время берёт в долг у банков и платит гарантированный процент, хотя в этом абсолютно нет никакой нужды. Объективных причин для заимствования у бюджета нет. Тем не менее есть огромный объём избыточных заимствований, которые имеют результатом огромные расходы на обслуживание долга. В 2024 году это будет уже около 2 триллионов рублей в год.

Кроме того, огромный доход банкам приносит льготная ипотека, по которой был выдан один миллион кредитов. Уровень процентов высокий. А то, что не идёт по льготному проценту, компенсирует государство. При этом банки толком не проверяют заёмщиков, не осуществляют оценку рисков, поскольку знают, что государство будет субсидировать процентную ставку в любом случае. Если что, есть коллекторские агентства, с которыми они заключают договоры на ранней стадии, и сами никогда не осуществляют реструктуризацию розничных кредитов, вообще не думают об этом.

Максим Морозов: Поговорим про бюджетное правило. Вы называете его «искусственным тормозом экономического роста», который в итоге приводит к избыточным заимствованиям. Поясните, пожалуйста, почему сложилась такая ситуация, какие в этом смысле есть предложения?

Оксана Дмитриева: Ситуация сложилась начиная с 2003-2004 годов, когда впервые стали формировать стабилизационный фонд. Тогда бюджет был реально профицитным, и часть профицита, превышение доходов над расходами, использовали на погашение долга — как внешнего, так и внутреннего. За этот период долг реально уменьшился, причём уменьшался каждый год. При этом формировался стабилизационный фонд. Объяснялось это по-разному. Идеологом были господа Кудрин, Чубайс и вся эта компания, большая часть которой уже признана иностранными агентами, они находятся за пределами Российской Федерации. Объяснялось это тем, что мы должны стерилизовать избыточную денежную массу и не должны тратить эти деньги, потому что иначе будет инфляция, наступит «голландская болезнь».

Максим Морозов: Одним из обоснований было то, что это деньги на «чёрный день».

Оксана Дмитриева: Теперь об этом уже не говорят. Мы знаем, куда ушла эта кубышка.

Что такое Фонд национального благосостояния? Это те же самые золотовалютные резервы. Эти деньги в иностранной валюте или иностранных ценных бумагах всё равно хранились на счетах Центрального банка, а ЦБ хранил их в зарубежных банках. Логика была совершенно абсурдная: якобы нас будут кормить в «чёрный день».

Первый звоночек был в кризис 2008-2009 годов, когда рухнули американские ипотечные ценные бумаги. В них было 100 миллиардов долларов. Их судьба до конца неизвестна. То ли они были переведены в другие активы, то ли были потеряны. Фактически эти деньги были украдены, потому что совершенно очевидно: кто складывает деньги в тумбочку и при этом тумбочку отправляет к соседу? Сосед в любой момент может сказать, что я тебе их не отдам или сказать, что у меня тоже всё сгорело, или сказать, что мне в «чёрный день» деньги нужны самому. Теперь обосновывается, что это подушка безопасности, что она нам нужна, всё тратить мы не должны, будем использовать накопления на инвестиции. Но возникает большой вопрос: почему сразу, когда они поступают в бюджет, их нельзя использовать на инвестиции? Это будет гораздо прозрачнее и эффективнее.

Максим Морозов: Институт аналогов ФНБ существует и в других странах мира. Скажите, пожалуйста, может быть заимствовать опыт по корректировке работы с такими фондами? Другие страны успешно используют аналогичные фонды.

Оксана Дмитриева:

Абсолютный миф, что другие страны успешно используют стабилизационные фонды. Эта идея навязывается преимущественно государствам, богатым природными ресурсами, для того, чтобы они не могли извлечь выгоду и осуществить успешное развитие за счёт средств природной ренты. Это попытка выкачать ресурсы. Можно посмотреть, в каких странах формируются такие стабилизационные фонды.

Максим Морозов: Пример Норвегии: тоже добывающая страна, там сравнительно высокие и уровень благосостояния, и индекс счастья.

Оксана Дмитриева: Уровень там был бы ещё выше, если бы они использовали эти доходы внутри своей страны. У них не было осознанной концепции для того, чтобы использовать данные накопления на благо своего государства. Это определённый компромисс между тем, что они используют сами, и тем, что они отдают на общее благо. Норвегия вовлечена в общий экономический оборот с Европой, она член НАТО. Там тоже появились проблемы, в том числе с пенсионной системой. Концепция могла быть иной. Но Норвегия, пожалуй, единственный пример. На самом деле, это просто один из мифов и фейков, которые навязаны странам.